Раннее утро, залитый солнцем двор Первого екатеринбургского хосписа. Зайдя в уютное, ухоженное пространство, утопающее в зелени, сразу же обращаешь внимание на худенького мужчину, сидящего в инвалидной коляске с книжкой в руках. Рашиду Ишмуратовичу 71 год. Улыбается, хохмит, здоровается с каждым работником, посетителем, пациентом. Говорит тихо, но предельно внятно, немного заговорщически, как хулиганистый мальчишка. Он — настоящая душа этого места: знает всех, знает всё, его все знают. Сотрудники хосписа, поняв, что сегодня у Рашида Ишмуратовича будут брать интервью, уважительно произносят: «О, у него очень-очень интересная история». И конечно, лучше него самого никто её не расскажет. 

***

— Здесь запишем, на улице? Или в палате? Можно и здесь, для вас — всё что угодно. Садитесь, чтобы вам было удобно, давайте. Ха, они сказали, у меня интересная история? Ёлки-палки, я никогда не считал, что у меня что-то было интересное в жизни. Всё обычно, да, как у простого смертного. Но до того, как произошло… несчастье. В 2016 году у меня случился ишемический инсульт. А перед этим, в 15-м, скончалась супруга, у неё была онкология. К сожалению, болезнь выявили на поздней стадии, неоперабельной. Я начал ухаживать за женой, помогал ей целый год. Знаете, впервые с этим столкнулся: человек не может глотать, не может есть. Кормил её, поил. Оставил работу. Научился сам ставить уколы. А потом ещё и у меня случилось… Рано утром я поехал к дочери, чтобы полить огород. Потом — бах! — шёл да и упал. Ёлки-палки! Помню, закурил сигарету, дальше ничего не помню. Не помню, как на лавку усадили. Не помню, как пришёл домой. Спустя двое суток я обнаружил себя на полу в комнате. Скорая, реанимация. Когда пришёл в себя, понял, что не могу двигаться, что спина не держит. С этого всё и началось. 

У меня мозг был очень повреждён. Кошмар просто, если честно: правая сторона напрочь не работала. Учился садиться, учился есть левой рукой. Потом у меня начались проблемы с аденомой [вид доброкачественной опухоли — при. ред.], меня снова положили в больницу. Около моей кровати собрался целый консилиум, сказали: «Извините, вы неоперабельны. Или мы вам поставим [дренажную] трубку, или вы просто поедете домой». Я выбрал трубку. И вот тогда я узнал про хоспис: каждый месяц ко мне приезжала женщина, чтобы её, эту самую трубку, менять. Как-то она спросила: «А почему вы не едете к нам?» Я ответил: «Во-первых, меня никто не приглашал, во-вторых, к вам — это куда?». И она мне рассказала про это заведение: что здесь хорошо, что приходят волонтёры, что помогают, что можно гулять, что кормят четыре раза в день. Концерты дают! Если бы мне кто-нибудь сказал, что я когда-нибудь буду присутствовать на скрипичном концерте, только бы посмеялся. 

В 2017 году я приехал сюда впервые. С тех пор езжу постоянно, где-то раз в полгода. Вернувшись домой после очередной «сессии», сразу же начинаю зачёркивать дни в календаре до следующей поездки. Я здесь отдыхаю, дышу свежим воздухом и — очень важно — общаюсь с людьми. 

***

— Как лучше для снимков, может быть, снять кепку?
— Да, давайте. 
— Ладно, сниму, пусть отдыхает. Настоящая фотосессия у меня! Пусть на книжечке полежит. 

Я не очень люблю читать, разгадывать кроссворды, но что делать — врачи посоветовали  для восстановления мозга. Согласитесь, лучше и приятнее это делать на улице. Кстати, вы не обратили внимание на мою коляску? Я же подножку убрал, чтобы на ней ловко ездить, чтобы на пандус заезжать! Не зря же у меня есть высшее образование, всю жизнь проработал в энергетике! Нет, персонал здесь классный, но мне нравится всё делать самому. Всё с удовольствием. Здесь я чувствую себя свободным и независимым.

С одной стороны, немного завидую тем, кто может на ножках своих выйти на крыльцо. Но они выйдут, покурят, зайдут. А я так не могу, мне нужно долго быть на улице. Зимой, конечно, чуть сложнее. Ой, ёлки-палки! Объёмная одежда, в которую я влезть не могу, обувь неудобная. И как гулять? Но я, в итоге, справился, приноровился. Иногда, кстати, даже метёлку беру в руки, почему бы нет. А, ещё интересный факт: после реанимации я забыл, что курил. Вспомнить-то вспомнил потом, но не закурил. И никому не советую. 

***

Я просыпаюсь очень рано, в 4 утра. Телевизор не включаю, читаю. Даже торшер себе самостоятельно сделал! Умываюсь, чищу зубы, сам себя обслуживаю. Потом завтракаю. Потом выезжаю во двор, и начинается… хронометраж рабочего времени. Шучу! Наблюдаю, как товарищи едут на работу. Здороваюсь. Приветствую. Мне очень нравится всё то, что здесь происходит: как работают волонтёры из Фонда, как проводятся концерты, как организовываются мероприятия. Я всегда в первых рядах! Недавно вот мы все вместе делали куколок. У меня, ёлки-палки, одна рука, но чёрт с ним! Руками не смогу — языком сделаю (смеётся). Давайте, говорю, всё в Лондон отправим, все наши поделки (смеётся). Продадим, разбогатеем. У меня очень хорошие отношения с персоналом, они идут мне навстречу. Например, недавно меня отпустили с сопровождающим в «Ельцин-центр». 

Так, что по графику дальше? А, дальше — ещё раз завтракаю, принимаю таблетки. Снова гуляю. Обедаю. Гуляю опять, общаюсь. Чай могу попить. Футбол посмотреть. Потом уже ужинаю. Мог бы готовить сам — сам бы готовил. Не потому, что что-то не так, а просто… я же нормальный человек. Ну — вот так сейчас, ёлки-палки (долгая пауза). Скажу по секрету: когда пришёл в себя после реанимации, когда всё осознал, я… подумал о суициде. Правда. Представь: не хожу, не шевелюсь, ничего не могу. Памперсы ещё эти. Я же мужчина. Думал, конец всему. Это было непереносимо. Но как-то нашёл в себе силы удержаться, не знаю (долгая пауза). Вообще, я так скажу: в любой, даже в моей, непростой ситуации, чувство юмора очень помогает, очень (смеётся). А как иначе, ёлки-палки, жить?

***

«Знаешь, я вот ещё что хочу сказать: пусть у вас всё будет хорошо. Спасибо. Спасибо, что уделили мне время», — говорит Рашид Ишмуратович, когда интервью подходит к концу. Он тянется обняться, на прощание долго машет рукой. После часового разговора с этим стойким, сильным мужчиной, внутри появляется тёплое ощущение, что я знаю его много-много лет. Как и все сотрудники хосписа. 

В Первом екатеринбургском хосписе каждый пациент — особенный. Кто-то из них гуляет по саду самостоятельно, кто-то — на коляске, кто-то — при помощи родственников и сиделок. Кто-то смотрит на улицу из окна. Ежемесячно Фонд Ройзмана поддерживает подопечных, помогает персоналу в непростой борьбе за здоровье, комфорт, качество жизни. Вы можете помочь вместе с нами: оформите, пожалуйста, пожертвование по форме ниже. Деньги пойдут на оплату питания и расходников. Спасибо.