Утром 14 ноября 2018 года все СМИ Екатеринбурга сообщили о страшном ДТП: на улице Фурманова Владимир Пузырёв выехал на тротуар и на скорости 84 км/час сбил парня и молодую маму с маленьким ребёнком. Этой мамой оказалась Екатерина, а ребёнком — её двухгодовалый сын Ваня. Серую Honda CR-V, несущуюся по улице, смог остановить только фонарный столб, что позже подтвердили записи с камер видеонаблюдения.

Два года длился суд. Виновник ДТП нашёл большие деньги, чтобы нанять себе лучших адвокатов, но до сих пор не нашёл финансов, чтобы выплатить компенсации пострадавшим в той страшной аварии.

Приступ гнева

— Это был наш обычный маршрут по утрам, мы шли в садик по тротуару. Ваня ехал на коляске-велосипеде.

Кате 34 года. Она сидит на диване в гостиной своей небольшой двухкомнатной хрущёвки, худенькая и красивая, на руках — татуировки. Шрамов от тяжёлых травм, полученных в то ноябрьское утро, не видно, все они под одеждой. Говорит она медленно, часто улыбается.

Павла, её мужа, и Вани дома пока нет, они ушли на ежедневные занятия в бассейн.

— Последнее, что я помню: как на меня несётся машина, словно стоп-кадр, это отпечаталось в моей памяти. Не помню, попыталась ли я увернуться. А дальше… Дальше я уже в машине «скорой», вся в крови… Меня просят снять все украшения… Нашла где-то свой телефон, даю его врачам, тычу по экрану: «Мужу… Позвоните мужу…». На мне разрезают одежду… И я отключилась.

После ДТП водитель вышел из авто и стал осматривать свою машину. Двух взрослых и малыша, лежавших без сознания на тротуаре, словно тряпичные куклы, он не замечал. «Скорую» вызвали очевидцы.

— Сама я не могу понять, что с водителем могло в тот момент происходить, но суд посчитал, что у человека был приступ гнева. Но что в его жизни такого творилось, что он решил давить прохожих?

Гневался Владимир на пробку, скопившуюся на перекрёстке утром, решил её объехать по тротуару. Непонятным остаётся только то, почему он вжал в пол педаль газа с такой силой, что чуть не стал виновником тройного убийства.

Чувства отца

В дверь звонят — это вернулись Павел и Ваня. Кошка по имени Кошка бежит встречать их в прихожей. Мальчик, очень похожий на своего папу, стесняется, закрывает глаза, держится за комод и проходит в зал. Через минуту спускается на пол и ползком, не открывая глаз, быстро-быстро пересекает большую комнату и скрывается в спальне. 

— Я ехал на встречу в то утро, — Павел тоже говорит медленно, но в голосе его заметна дрожь. — Уже заходил в здание, мне звонит Катин номер, человек представляется врачом «скорой» помощи. Как зовут девушку он не знает, но говорит, что она попала в аварию и её везут в 9-ю больницу, а мальчика — в 24-ю.

Павел отменил встречу и поехал к сыну, по дороге узнав на сайте одного из городских порталов о жуткой аварии.

— Приехал я в больницу раньше реанимации. Мимо меня провезли каталку, я понимаю, что на ней мой Ваня — узнал по одежде. Его сначала везут на снимок, потом сразу на операцию. Мне стало страшно. Страшно сообщать Катиным родителям, своим родителям... А что с Катей сейчас?

Один из врачей сказал Павлу всё, как есть: мальчик в тяжёлом состоянии, в любой момент он может уйти.

Сколько времени мужчина провёл под дверью операционной он уже не помнит.

Об этом я тогда думал, ожидая хоть какой-нибудь информации от врачей, — Павел глядит в дверной проём спальни, где сейчас на планшете играет Ваня; глаза мужчины не двигаются, он даже не моргает. Руки его сцеплены в замок, да такой тугой, что пальцы покраснели.

После операции к отцу вышел хирург и успокоил: «Ваня выжил. Он на ИВЛ, у него раздроблен череп, часть мозга пришлось убрать. Но это не страшно, он обязательно восстановится года через два».

— Я никогда не думал, что не справлюсь, — после небольшой паузы произносит Павел, всё также глядя на сына в детской. — Философски к этому вопросу подходил: Бог не даёт испытаний больше, чем я смог бы вынести. Я справлюсь. Они справятся. Мы справились.

Выжившие

Спустя неделю Екатерина очнулась в реанимации после медикаментозной комы. Список её травм, полученных при аварии, занимал два листа: шок III-IV степени, который считается несовместимым с жизнью, разрыв селезёнки, повреждения печени и почки, перелом остистого отростка позвоночника, множественные переломы, в том числе — открытые, рёбер и руки, сильный ушиб лёгких и головного мозга, рваные раны ног и спины. Селезёнку, почку, часть печени и ребра девушке удалили. В руку и спину поставили пластины, дышал за девушку аппарат ИВЛ.

— Я чётко знала, что меня сбила машина. Больница. Врачи. Но мне не больно. Говорить не могу. Была вся перемотана, посмотрела на ноги: целые, стало легче. Но мне всё равно казалось, что я умираю. Снова потеряла сознание, — очень кратко описывает своё состояние Катя.

В день, когда Павла наконец-то пустили в реанимацию к жене, первое, что она спросила: «Жив ли Ваня?», — потому что всё это время девушке снились страшные сны, в которых их сын погибал.

— Он жив, — сухо ответил Павел, не вдаваясь в подробности.

Увидеть сына Катя смогла только через полтора месяца после аварии. Новый, 2019 год семья встретила в больнице, где находился Ваня:

— Ваня молчал, лежал. Как лялька стал в два с половиной года: не мог держать голову, садиться, переворачиваться, ползать и ходить, говорить.

Врачи Ване прогнозов не давали: такие травмы, как открытая черепно-мозговая и серьёзные ушибы внутренних органов, с детьми случаются не часто, чтобы накопить хоть какую-то базу и прогнозировать дальнейшее состояние ребёнка. 

Через месяц дома Ваня стал ползать и ощущать своё тело благодаря усилиям невролога, нейропсихолога, остеопата и курсу массажа и ЛФК. 

— Наступил момент, когда казалось, что восстановление сына замедлилось, — продолжает Екатерина. — Да, он вставал, ходил за ручку. Его реабилитировали, как реабилитируют детей с ДЦП. Он учился всему заново, как младенец. Долго не начинал говорить, а сейчас и стихи читает, и поёт.

Ещё в больнице Ване установили пластину и датчик внутричерепного давления. С осторожностью врачи предупредили родителей о возможном эпистатусе ребёнка [имеется в виду, что из-за травм у Вани может развиться эпилепсия — прим. ред.], но приступов у Вани никогда не было.

Человек настроения

— Весной этого года мы уже сделали операцию Ване по коррекции тазобедренного сустава, вторая назначена через полгода. В марте сын потерял навыки самостоятельного передвижения, но сейчас он снова начал ходить, контролировать равновесие, — рассказывает Катя.

Ему всё ещё нужна помощь специалистов, чтобы ходить полноценно и безболезненно. Павел и Катерина за четыре с половиной года исчерпали все средства на его реабилитации, и им пришлось попросить о помощи. Мы не могли их оставить и оплатили Ване занятия со специалистами и в бассейне.

— Ваня — человек настроения: захотел — позанимался, не захотел — нет. Но мотивация у него хорошая, он и сам говорит, что хочет ходить. Да и динамика положительная есть, ведь у него нет такого повреждения мозга, которое бы мешало развиваться, — вздыхает мама. — Это взрослому человеку легче восстанавливаться: он понимает, что ему это нужно, а Ване пока этого не понять. Он уже не помнит, что когда-то ходил самостоятельно и посещал садик. Он запомнил только то, что его носят на руках, за ним ухаживают. 

Занимаясь реабилитацией сына, Катя не проходила реабилитацию сама. Один раз они вместе с Ваней была в пансионате — и на этом восстановление девушки под наблюдением специалистов закончилось. Осталась в спине Кати и пластина, которую врачи планировали изъять через год после установки, но вмешалась пандемия коронавируса, а сейчас удалять инородное тело уже поздно — оно обросло мышцами.

«Пожалейте меня»

Суд длился два долгих года. Следователям Владимир признался, что страдает эпилепсией. Медицинское освидетельствование же показало, что в момент наезда на пешеходов приступа у пятидесятилетнего мужчины не было.

— Его защищала жена, говорила, что он аккуратный водитель, всегда возил всю семью сам. Но ведь пострадать могли и они! И вообще, получается, людям с эпилепсией садиться за руль нельзя, даже если эпилепсия была диагностирована в детстве. Он незаконно получил права, получается.

Личной встречи с пострадавшими, чтобы извиниться и предложить помощь, Владимир не искал. Молчали и его адвокаты.

— Жена Владимира нам отправила 50 тысяч рублей, когда мы лежали в больнице. Причём мы узнали, что эти деньги от его семьи, только по инициалам отправителя. Перевод не сопровождался более ничем, — вспоминает Катя.

В зале суда мужчина вёл себя как жертва, постоянно давил на жалость, прикрывался уже взрослыми детьми и внуком. Катя была только на тех заседания, где требовалось дать показания. На остальных не присутствовала — сложно было ходить и сидеть.

— Он постоянно подавал апелляции; писал, что ему плохо, он весь такой несчастный, болеет; просился домой. Но нам тоже было плохо, мы тоже болели долго. Моему мужу пришлось надолго отстраниться от работы, моей маме вообще пришлось уволиться: её не отпустили в длительный отпуск, чтобы помогать нам.

Суд признал Пузырёва виновным и назначил ему наказание в шесть с половиной лет строгого режима, из которых он отсидел уже два года.

— В этом году он из тюрьмы прислал извинительное письмо. Писал, что осознает вину, какими-то общими фразами всё это. Неискренне. Слишком поздно. Странно, что, будучи виновником такой страшной боли, он не начал ещё тогда диалог с извинения.

Компенсацию потерпевшим, назначенную судом, Владимир даже не начал выплачивать. Речь идёт о 1,4 миллионе рублей Екатерине и 2 миллионах рублей Ване. Этих денег бы точно хватило на продуктивную и регулярную реабилитацию мамы и ребёнка, но семье пришлось справляться самой.

— Я с ним [Пузырёвым] не говорил ни разу. Я не злился на него, думал больше о том, как нам выстроить жизнь в сложившихся условиях, — прервал затянувшуюся в разговоре паузу Павел. — Хотя нет, злость была на него за то, что всё это время он платил немаленькие деньги двум дорогущим адвокатам, а нам ни капельки не пришло. Я не понимаю логики его действий. Он перестал быть человеком.

«Кися Мися» по-авторскому рецепту

Из детской доносится голос Вани: он прямо сейчас намерен приготовить что-нибудь вкусное родителям. Ползком мальчик добирается до кухни, к столу придвигает табурет, забирается на него и командует папе:

— Нам понадобятся яйца, молоко ещё достань. И муку ещё обязательно!
— А ты уверен? Давай у мамы спросим рецепт, — уточняет подоспевший на кухню Павел.
— Разрешите ребёнку решать самому. Я сам придумаю рецепт, — настаивает мальчик, и в большой миске следом за яйцами, молоком и мукой оказываются ещё и вафли.

Ванин рецепт не предусматривает термической обработки, и он, довольный, слезает с табурета, берёт миску и несёт её маме — пробуй! Своё блюдо мальчик назвал «Кися Мися».

Мама пробует, папа тоже. Приходит и Кошка, но ей ложку не дают. Она трётся у ног хозяев. А они улыбаются. Они справились. Они счастливы.

Сегодня Ваня развивается согласно возрасту, читает, считает, поёт и сочиняет песни. Он увлекается шахматами, а 1 сентября пошёл в первый класс. Всё это стало возможным благодаря упорству, труду и любви его родителей, которые, не жалея себя, ставили сына на ноги в третий раз в жизни.

Ване ещё нужно восстанавливать организм, особенно после операции. Но почти пять лет постоянных трат на здоровье истощили семью. Ваня пошёл в бассейн и на занятия — на этот раз благодаря вам. Каждому из вас. Не мы с вами виновны в этой трагедии, не вам с нами назначили судом помогать семье, но мы никогда не стоим в стороне, если нужна помощь. Мы оплатили Ване занятия и бассейн из тех средств, что каждый месяц вы присылаете на работу фонда. Поддерживая нас, вы поддерживаете десятки семей, которые ежедневно обращаются к нам за помощью. Спасибо, что остаётесь с нами! Берегите себя!