- Как Вас зовут?
- Софья.
- Подождите. Мне сказали, что у Вас совсем другое имя.
- Пожалуйста, вот. Читайте, если язык сломаете, я не виновата, - Софья кивком указывает в сторону незаметной таблички на стене, где написано: Цогик Арменаковна.
Говорю ей, что имя редкое, красивое и никогда я такое не встречала.
- В переводе означает росинка. Такого имени ни у кого нет, я сама впервые встречаю, - парирует, смеясь, крохотная женщина, с сияющими глазами. И впрямь росинка.

"Я в садике же работала. Всю жизнь с детьми. Тут взрослые не выговаривают, детям-то куда?! А имя Софья мне при крещении дали, это я не придумала. А папа Арменак, значит Александровна".

Цогик родители привезли на Урал в возрасте шести месяцев. "У нас очень интересная история. Как имя интересное, так и история. Папа мой из Турции. Ну как из Турции? Он армянин. В Турции стали резать армян. Он пришёл к солдатам русским и вместе с ними уехал в Крым. Там он женился на старшей сестре моей мамы. Она родила ему сына и умерла от скарлатины. Она умерла, а папа, как потерянный. Он однолюб был. А бабушка решила, зачем такому хорошему человеку пропадать? Папа знаете у меня был какой красивый? Голубоглазый, волосы каштановые. Вот тебе и армянин. Мама на 19 лет его младше. И они ещё троих родили, но папа маму не любил" - Цогик при осознании этого тяжело вздыхает. "Нас выслали из Крыма не в Свердловск даже, а в Тмутаракань, в Тугулымский район, село Заводоуспенкое. И туда, представляете? Люди с Крыма. Которые не знают, что такое лес, что такое грибы. Как выживать? Трудная доля досталась. Я-то маленькая, ничего не помню, а вот, видите, всё сказывается" - с горечью показывает на ноги, которых теперь нет. "Мне 73 года, я дожила до этих пор" - гордо и невозмутимо подытоживает свою историю Цогик.

История болезни Цогик началась с ревматоидного артроза, когда ей было всего 36 лет. Стали болеть суставы. Сначала заболел палец. Она делать ничего не стала. «В медицине я была "топор". Это сейчас я ого-го! Пришла тогда я на консультацию к врачу, а я ходила ещё на бальные танцы. И это было лето, и я там танцевала будь здоров как!» - погружается в воспоминания Цогик. Врачи сказали никаких танцев. Потом нарушился обмен веществ. У неё стал образовываться холестерин. "Не от того, что я ем правильно или неправильно. В садике, что там, много жирного?". После у неё обнаружили атеросклероз нижних конечностей. Цогик "убрали", как она говорит, одну ногу, а через год вторую. Вторую ногу убрали 3 августа. Она ещё не зажила. После операции там загноилось, что-то не так пошло. Теперь гноя нет, но заживать будет долго. Сколько - ей не сказали. Боль не проходит. Цогик плачет горько, совсем по-детски. "Главное, боюсь другого, чтобы только голова у меня была на месте".

Сейчас Цогик реабилитируют в первом городском хосписе Екатеринбурга, который поддерживает Фонд Ройзмана. Хоспис - это, в первую очередь, частно-государственное партнёрство. Государство берет на себя основную задачу - обезболивание. Но вложить туда энергию, время и силы, чтобы создать условия, в которых люди с неизлечимыми диагнозами могли жить в комфортных условиях и в привычной для них уютной атмосфере дома, а не доживать, могут только люди.

Санитарки, помогая Цогик, удивляются: надо же, ещё и шутит! "А как не шутить-то? - не понимает Цогик, - Из меня прям, как из Рога изобилия в этот момент. Такой процесс... Я, вообще-то, армянка, мне как бы стыдно, неловко, так я и прячусь за шутками-то".

Весь наш разговор Цогик держит в руках какой-то металлический предмет. Я напрасно пытаюсь разглядеть и понять, что же это. Тут тайное становится потерянным. "Куда-то пинцет уронила... Или здесь, или здесь...". Мы начинаем активно искать, перетряхиваем одеялки, простынки, шарфик, кофточку. Мне очень боязно задеть ее и смутить. Наконец я нахожу и подаю ей пинцет, а она благодарно поясняет, что собиралась приводить себя в порядок перед моим приходом. "Я же препараты принимаю, потом обрастаю. Страшная я Баба Яга, хоть бы покраситься...". И тут же начинает философствовать о духовном и телесном: "Тело умирает, человек не умирает. Мы же христиане. В другой жизни будем. Только бы не попасть в ад...Пугают, пугают, - недоверчиво смеётся Цогик, - а для меня ад, это когда рядом пьяный человек, это уже ад. А туда попадёшь - там все такие. Ладно. Буду праведно жить и всё."

Цогик праведно живет в хосписе. Дочка соседки по палате уповает только на неё. И сама соседка не хочет переводиться в отдельную палату. "Лежу тут, командую ей. Это таблетку дайте ей и эту. Мы с ней песни вместе поём, аффирмации я ее учу. Ну больные люди, они же как дети, - объясняет мне неугомонный воспитатель в Цогике, - я ее учу, как в детском саду. Скажи - я хорошая. Скажи, какая я хорошая? Я сильная. Я смелая. Я терпеливая. Я всё могу!". У соседки онкология и она что-то неуверенно бормочет в ответ. Цогик недовольна: "Нет, так нельзя таким голосом говорить. Надо таким, чтобы сверху услышали".

Цогик хочет задержаться в хосписе подольше. Дома в квартире она одна - никого нет. Ног нет. Племянница обещает нанять сиделку, чтобы сутками дежурила у неё. "Так даже хорошая женщина, но она раздражает. Одно и тоже лицо. И не с кем поговорить. Надо разных людей видеть, понимаете?"- Цогик как бы оправдывает своё желание остаться здесь.

«А знаете я ещё почему хочу остаться? В среду будет мастер-класс "Умелые ручки" и мы будем делать Девочку Рябинку. Ну я так хочу Рябинку! Сил нет, я хочу остаться. Мне тут весело. Медбрату не говорю, что из-за Рябинки хочу остаться, а он мне угодить хочет - "Так Вы ещё пропишитесь здесь!" - Я говорю, что не надо мне здесь прописываться. У меня квартира своя есть. Заливается смехом, - ну как отсюда уйдёшь?! Столько позитива!».

Чтобы Цогик могла остаться в хосписе, чтобы успела сделать Девочку Рябинку, спеть с соседкой, пошутить с медсёстрами и не возвращаться к одиночеству в своей квартире - нужна Ваша помощь.

Цогик становится неловко после каждой рассказанной истории: "Я Вам не заморочила голову? Я Вам надоела? Честно, признайтесь. Я так несуразно, с одного на другое перескакиваю...". Ей хочется говорить ещё и ещё. А я сама переживаю, что утомила ее. Она убеждает меня, что всю ночь спала, до обеда спала, и не понимает, сколько можно спать?! Всё же неохотно прощается со мной: "Иди, а то останешься ночевать здесь. У меня тут место хоть и много, - показывает на место, где должны быть ноги, - но всё мое." Смеётся и машет рукой.

Люди будут болеть и умирать всегда, помощь нужна постоянно. И сегодня Ваша помощь нужна Цогик. Фонд Ройзмана ведет ремонт на третьем этаже хосписа, что позволит ввести в эксплуатацию двадцать дополнительных мест. У Цогик и у других пациентов появится возможность задержаться в хосписе. Пожалуйста, сделайте небольшое пожертвование. Пусть это будет небольшая сумма, но из небольшой суммы складывается огромный результат.