Артёму интересен звук и ритм. Затвор фотоаппарата, заставка телешоу, щелчок терминала, когда проходит оплата картой. Он включает разные музыкальные заставки по сотни раз за день, слушает их на максимальной скорости и хохочет. 

Артём любит открывать двери и закрывать их. В садик он не зайдёт, пока все ребята не пройдут через калитку, которую он галантно отворяет. 

Больше дверей Артём любит выходить из них один. Самостоятельно он выходит из своего дома, из садика, из магазина.

Артём не любит лифты и ходить в сандалях. Он редко смотрит в глаза и никогда ничего не говорит. 

Артём особенный. Но признать это врачи смогли только к его четырём годам.

Мальчики другие

Артём и его мама Анжелика гуляют в парке недалеко от их дома. Вечер. Они приехали из коррекционного садика. Туда мальчик начал ходить всего полгода назад. До этого он посещал обычную группу. 

— Всё началось с того, что Артём в тихий час уходил на улицу босиком, — рассказывает Анжелика. — На окна всё время лазил и открывал, пока мы не поставили замки. С другими детьми он никогда не дружил и не играл, они ему и сейчас не интересны. Закатывал истерики до посинения: мог просто упасть и орать. Это была очень страшная картина. 

Тогда в садике стали говорить, что раз Артём себя так странно ведёт, то его надо сводить к врачу. Но специалисты уверяли, что мальчики просто медленнее развиваются, они другие. Анжелика им верила, потому что у неё есть 14-летняя старшая дочь Ульяна, которая росла «как по книжке».

Пока Анжелика рассказывает, Артём жмурится на солнце и улыбается с ямочками на раскрасневшихся щеках. Он вырывается из маминых рук и бежит к детской площадке. Забирается по лестнице и скатывается по серой горке-трубе. Так повторяется много раз. 

Ритуальность в разных действиях Артёма начала проявляться давно, но до полутора лет он развивался нормально, даже говорил слоги и слово «мама». А потом замолчал. 

— Когда начались сложности, мне не казалось, что это откат в развитии. Мы почему-то связали это с прививками, — размышляет Анжелика. — Травм не было, в больнице мы не лежали. Нам сказали: «Так бывает». А почему так бывает — никто не знает. 

Таблетки не помогут

Когда в августе 2023 года Артёму исполнилось четыре года, мама отвела его на медицинскую комиссию. Только тогда врачи впервые поставили мальчику диагноз — умственная отсталость и задержка речи. Анжелике между строк ещё сообщили о признаках аутизма, но писать это в официальных документах не стали. 

Артёму дали инвалидность на два года. Было сложно поверить в случившееся:

— Я думала, что они ошиблись. Что всё не так. Я искала таблетки, которые могут вылечить Артёма. Но никаких таблеток не существует. Можно принимать препараты, но без специальных занятий ему ничего не поможет. 

Она сразу начала водить сына по реабилитациям, ведь врачи теперь уже настоятельно рекомендовали не затягивать с этим. Параллельно пришлось срочно разбираться с кучей бумаг, по крупицам искать информацию о лечении, выяснять, как попасть в садик для детей с ментальными особенностями, организовывать совершенно другую жизнь и искать деньги на всё это. Отец Артёма давно покинул семью. Быстро справиться с новыми проблемами мать-одиночка просто не могла. 

— Я всё время думала, как мы будем жить, — вспоминает Анжелика. — Как мы будем с ним гулять на площадке? Где будем брать занятия и почему их не дают бесплатно? Ребёнок с инвалидностью — это звучит страшно для меня. Раньше я никогда не встречала таких детей, в нашей семье ничего подобного не было, это всё было слишком далеко.

Они уже около часа гуляют по площадке. Артём сидит в серой трубе и улыбается.

— Артём, пойдём домой? Артём? — зовёт Анжелика, но мальчик даже не поворачивается. — Мы раньше всё ждали, когда он заговорит. Но Артём не особо откликается на своё имя, не понимает обращённую к нему речь. 

Перед Анжеликой возникает маленькая девочка лет двух. Она стоит в розовом комбинезоне и удивлённо смотрит на женщину.

— Мама? Мама! — говорит девочка и показывает на улыбающуюся женщину рядом. 

Анжелика ловит Артёма, и они уходят.

Бросить сумки и бежать

По пути домой Анжелика крепко держит сына за руку, чтобы тот не вырвался. В три года Артём начал убегать на улице. Бывало, Анжелика бросала сумки прямо посреди тротуара, чтобы догнать его и схватить перед дорогой. Она всегда успевала, но эти случаи ей всё равно страшно вспоминать.

— Артём не понимает слово «стой». Кричишь ему, а он бежит дальше. Гулять с ним одной стало очень трудно. 

В небольшой квартире Анжелику встречает её мама — бабушка Артёма. Она усаживает внука за стол, где стоит большая тарелка с супом. Мальчик уплетает его за обе щеки, не обращая ни на кого внимание. Суп — любимая еда Артёма. Потом он выпивает компот и уходит из комнаты.

Анжелика рассказывает, что в садике для детей с ментальными особенностями Артём стал вести себя лучше. Он не снимает сандали и не устраивает истерики, а воспитатели больше не жалуются на него. Там каждый ребёнок такой же, как Артём. 

С детьми в садике занимаются логопед и дефектолог. Но этого недостаточно, чтобы помочь ребёнку, как утверждают медики. Поэтому Анжелика хватается на любую возможность бесплатной реабилитации для сына.

— Мы три недели ездили в государственный центр. Это было неплохо, правда, занятия там идут всего по 20 минут, и их можно посещать лишь раз в полгода. Ещё мы дополнительно ходили к логопеду, но это тоже четыре бесплатных занятия в год. Этого, конечно, очень мало. 

Сложные моменты

Из комнаты, где играет Артём, доносится то смех, то истерика. Настроение и желания мальчика очень сложно понять, но Анжелика не теряет надежды, что её ребёнок всё-таки заговорит. 

— Раньше Артём умел говорить букву «я», — Анжелика стоит у настенного «говорящего» алфавита и нажимает на буквы. Из динамика на всю комнату разносится электронное «я! я! я!». Артём не обращает на это внимание. Он залазит на стулья и столы, пытается дотянуться до шкафов.

— Артём, сядь, замри хоть на секундочку, а? — Анжелика снимает сына со стола и садится с ним в обнимку на кровать. — Мне кажется, я начала его лучше понимать. Когда нам сказали о диагнозе, я стала всё своё время проводить с Артёмом, соблюдать лечение, не пропускать занятия. Времени теперь  ни на что другое нет особо. Но думаю, что я справлюсь. 

Артём вырывается и бежит в комнату старшей сестры. Там он забирается на двухэтажную кровать и со смехом скидывает с высоты подушку, одеяло и матрас. Но потом вдруг ревёт.

— Сложные моменты случаются каждый день, — продолжает Анжелика, пока Артём успокаивается и укладывается на скинутом на пол матрасе так, будто собирается спать. — За ним нужно постоянно следить, чтобы он никуда не залез, ниоткуда не упал. Всё в жизни поменялось, но я не впадаю в депрессию. Справится помогают моя дочь и мама. И Артём.

Артём «просыпается» и бежит в другую комнату. Там он нажимает кнопки на музыкальной игрушке, танцует и снова смеётся. Анжелика смотрит на него и вспоминает с улыбкой:

— Когда мы едем утром в садик на машине, я всегда включаю радио. Артём в такт музыке хлопает и радуется. Солнце светит. Мне это всегда поднимает настроение.

Врачи считают, что у Артёма есть шанс пойти в общеобразовательную школу. Но для этого надо скорректировать его поведение и «разговорить». Бесплатной реабилитации для этого точно недостаточно. Анжелике казалось, что она сама сможет оплачивать сыну занятия АВА-терапией и сенсорной интеграцией, которые рекомендовал психолог. Но для хороших результатов ребёнок должен посещать клинику по 5–10 раз в неделю и делать это на протяжении нескольких лет. Суммы, которые нужны на такую реабилитацию, оказались неподъемными для женщины с 30-тысячной зарплатой работника завода. Тогда она и обратилась за помощью в «Фонд Ройзмана». А мы обращаемся к вам.

Пожалуйста, поддержите Артёма любой суммой по форме ниже. С нашей поддержкой у него точно будет хорошее будущее.