Роман — красивый мужчина, скромный, улыбчивый. Сидит напротив меня, потирает вспотевшие ладони, зажимает их между коленей, ниже которых нет ни ступней, ни части голеней. На его лбу, слева — большая вмятина. Даже не вмятина, а просто кожа, а под ней нет кости. Участок этот, с кожей и без кости, как-будто дышит — шевелится и постоянно пульсирует.

Роману недавно исполнилось 43 года. Свой день рождения он отметил здесь, в приюте для бездомных «Дари добро».

«Рассказывать или нет?»

Детство Романа прошло в Кирсе, небольшом городке в Кировской области. Здесь, говорит Роман, были самые счастливые годы его жизни. 

«Рассказывать или нет? — этот вопрос Роман задаёт перед каждым своим ответом, и ответы у него — рваные, дополненные после каждого предложения условным "как бы". На мой утвердительный кивок сначала молчит, а потом рассказывает. — В детстве после школы зимой разгребали дорогу от снега и играли в футбол, хоккей. Я был вратарём, ездили даже на сборы и соревнования. Кировчане нас, правда, обыграли, но зато какие впечатления! … С другом Сашей прицеплялись за автобусы и катались. Подъезжали к рельсам, где паровоз ходит, а дорога там идёт на склон. Он отцепился и выехал на пути, по которым шёл лесовоз. Машинист — по тормозам, но не успел. Саша попал между рельсов, выбрался и побежал, водитель вылез из кабины и побежал за ним с монтажкой. А я уехал с автобусом».

Страсть к охоте и рыбалке у Романа тоже из детства: «Со школы приду, всё дома сделаю — у нас полон двор скотины был — и уходил рыбачить. Первое ружьё у меня появилось в пятнадцать, тридцать второй калибр. Дичи там, в Кирсе, предостаточно. У нас в начале марта закрывают коз и телят, — волки приходят в город. Лоси, как коровы, по городу ходят. А это… — показывает на лоб. — Это я в тринадцать… Я поджигу плохо перемотал, и она в лоб мне выстрелила. Мамы тогда уже не было — у неё было давление и её парализовало. Когда мне было 11, она умерла. А папа запил: ему в больнице сказали, что я не жилец. Меня сестра тогда выходила».

Старшую сестру Наташу Роман благодарит постоянно. Она — средняя, Роман — младший. Есть у них ещё и старший брат, но его по имени мужчина называть категорически отказывается, как и не хочет знать, где он сейчас и жив ли.

«Про это тоже рассказывать? Он [брат]... это… Он сестру затронул. Брат с сестрой… Ну, вы понимаете... Я пришёл домой, смотрю: сестра плачет. Мне одного удара хватило, чтобы он упал. А я как раз после отсидки, сказал ему: "Дом – мой. Уходи!". Он собрал вещи и уехал в Киров. Говорят, что его убили уже».

Заступился и сел

Первый срок Роман получил сразу после своего 18–летия — заступился за друга, которого избивал сосед: «Мы с другом отмечали мой день рождения. Он пошёл домой, а через несколько минут с улицы послышались крики: "Ромка, иди сюда!". Я выхожу, смотрю, он борется со здоровым мужиком. Я подлетел и заступился. Меня посадили на три года. Тот мужик был начальником завода и, наверное, заплатил, чтобы мне дали срок. Друг остался на свободе. Обидно мне не было, я же заступался».

Вышел Роман в 21 год полный решительности отомстить обидчику. Остановила Наташа — заняла брата домашними делами. Позже Роман женился и прожил в браке около пяти лет.

Второй раз мужчина оказался за решёткой, когда стрелял в милиционера. «Было за что», — коротко отвечает он. Сначала ему дали условный срок и не по статье за покушение, а по 222–й — за хранение оружия.

«Однажды я выпил и пришёл отмечаться. Меня закрыли на полгода. Когда вышел, работал на лесозаготовке, а потом водил на охоту московских больших звёзд, на медведя и лося».

«Кому я нужен?»

Восемь лет назад, зимой, Роман лишился ног: «Я на рыбалке с пацанами выпил и ушёл домой в одних носках по снегу. У нас там холодно. В одних носках ушёл. Не в шерстяных, а в простых. И ноги обморозил. Мне было 35 лет. Ночь переночевал, вторую переночевал. И смотрю, ноги у меня уже отекать стали. Я надеваю ботинки — больно. Всё-таки надел и пошёл в больницу, хирургу показал: "Так и так, говорит,  обрежем". Обрезали. После этого я повешаться хотел или убиться из ружья. И тут Наташа приезжает… Она уже жила в Свердловске и забрала меня к себе. Инвалидность оформила, протезы сделала. Спасибо ей, конечно, за всё. Она меня снова выходила, помогала. Спасибо ей за всё».

От Наташи Роман ушёл осенью 2020 года, и она до сих пор не знает где её брат: «Запил, стало стыдно, и я ушёл совсем. Ночевал на остановках, в подъездах. Потом пришёл в храм, мне дали номер Ольги Юрьевны, я позвонил. Она приняла, она молодец. Я не знаю, что будет завтра. Кому я такой нужен? Кому интересна моя такая жизнь как бы. Только вам и интересна».

Уже без диктофона Роман рассказывает: когда он только выписался из больницы после ампутации и думал о суициде, к нему обратилась соседка: «Баня, говорит разваливается, я лес выписала, не знаю теперь что с ним делать — собрать сруб некому. Я говорю: "Давайте приду посмотрю". И собрал прямо в этих, — похлопывает себя по культям. — Распилил, подкопал, цемент залил и сложил по бревну. Всё один. Банька выросла. Взял сварочный аппарат — сварил печку». Роман, потеряв ноги, не потерял в себе человека.

К сожалению, на момент публикации этого материала Роман уже покинул приют. В «Дари добро» есть правила и ограничения, нужные для поддержки людей и профилактики асоциального поведения. Например, запрет на распитие алкоголя. Роман нарушал это правило.

Но несмотря на это, каждый человек ценен и, независимо от его бэкграунда, у каждого должен быть дом и горячий обед, — так считает Ольга Бахтина, руководитель приюта для людей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации «Дари добро», которым она руководит уже шесть лет. Мы можем помочь одиноким пенсионерам и людям с инвалидностью поверить в то, что они кому-то нужны и интересны. Сделайте, пожалуйста, пожертвование в адрес приюта по ссылке ниже. Спасибо!