Дорога из Екатеринбурга до Ревды занимает 47 минут. Предпоследний день октября выдался холодным и серым, отчего пейзаж за окном автобуса напоминает старый кинофильм: мелькают бесцветные частные дома в некогда цветущих садах, бледная в дымке воскресного утра «Европа — Азия», обугленные до середины и уже мёртвые берёзы и сосны — жертвы низового пожара.

В самой Ревде так и хочется взять цветные краски и раскрасить дома, машины, кованые ограды и остановки. Ярко раскрасить, так же, как выкрашен в жёлто-оранжевый цвет типовой для маленьких городов дом культуры — место культурного отдыха, которое видно издалека. Чуть отойдёшь от ДК, чтобы выбросить билетик от автобуса в урну. Невольно заглянешь в неё: бутылки от алкоголя и баночки от аптечных настоек с содержанием спирта.

В соседней пятиэтажке от дома, где располагается нужная нам квартира, — алкомаркет, на крыльце которого вчерашние школьники стоят с пышным букетом и парой бутылок вина — праздник. Во дворе же — ржавые качели, лысые редкие деревья и переполненные урны.

Хорошая квартира

Анне сорок два года. Она давно не была в этой квартире — 15 лет.

— Здесь всё изменилось, — оглядывается женщина, раздевая младшего сына, — годовалого Диму. — Ремонт другой — лучше.

Квартира  ослепляет тёплым светом и свежестью ремонта привыкшие к серости глаза. Эта кризисная квартира принадлежит благотворительной организации «Семья детям». Здесь находят приют мамы, оказавшиеся в трудной жизненной ситуации.

Трое младших детей Анны и её мужа Владимира — все, как один, — светленькие, похожи на маму — чувствуют себя здесь, как дома: скачут по кроватям, катаются на деревянной лошадке, бегают из комнаты на кухню и обратно.

— Все кудрявые, кроме меня! — замечает на наше приветствие пятилетняя Даша и скрывается в комнате.

Мы же сидим с Анной на крохотной кухне. Ржавых чудовищ во дворе, что некогда, наверняка, были цветными и яркими качелями, будто дымкой заволакивает светлый тюль.

Женщина долго оглядывает кухню, глубоко вздыхает; руки её, сцепленные в замок, неподвижно лежат на столе. С новорожденной Настей она прожила здесь самые сложные полгода.

Без вариантов

Анна старалась не разочаровывать своих родителей: хорошо окончила школу, затем техникум, а потом получила высшее юридическое образование, устроилась на работу, правда, не по специальности. Когда встретила Владимира, ей было 23. Он был старше её на 15 лет. Через два года они поженились.

— Мои родители строгих нравов, старой закалки; не приняли [Владимира], не поняли [наше желание так скоро пожениться]. Они ожидали от нас, что мы будем сначала много работать, купим квартиру, встанем на ноги, а потом уже и жениться-креститься, и детей заводить, — Анна смотрит в дверной проём, разделяющий кухню и комнату, говорит спокойно, с паузами. — Поэтому, что в 2005 году я забеременела, они не знали: я не сказала.

Не знали родители и о том, что в этом же году мужа Анны осудили и отправили в колонию. В то время молодая семья жила у 80–летней мамы Владимира, в квартире которой жил также и брат мужчины. 

— Тогда моя жизнь потеряла краски… Подружка посоветовала организацию, так и сказала: «Там тебе точно помогут». Ну, не могла я оставаться у свекрови! Ей 80 лет! И я ещё тут с ребёнком… Понимаете? Мы были бы лишними там. У нас — без вариантов.

Девушка собрала свои вещи, позвонила в организацию «Семья детям» и переехала в кризисную квартиру. Через три дома от неё жили родители Анны, но они не торопились знакомиться с внучкой, и увидели её только тогда, когда Насте уже было полгода. Все заботы о себе и дочке легли на молодую маму. Она получала пособие по уходу за ребёнком в четыре тысячи рублей. Денег едва хватало на памперсы и продукты для мамы.

— Нам с Настей помогала бабушка, — Анна кивает в сторону: бабушка эта жила в соседней квартире. — Царство ей небесное. Она, правда, была нам, как бабушка. Единственная, кто меня поддерживал, держал за руку, можно сказать, была всегда рядом, водилась с Настей. Мои родители никакого интереса не проявляли. До свекрови дойдём, погостим и обратно.

Всегда рядом были и специалисты организации «Семья детям»: они предоставили новорождённой Насте одежду, кроватку, коляску, а также материально поддерживали семью.

Через полгода Анна вернулась в квартиру к свекрови, а затем и на работу.

— Мам, нам тоже срочно нужна такая же лошадка! — на кухню, прерывая звонким голосом рассказ мамы, забегает Даша, за ней — Слава. — Диме она очень понравилась!
— Обязательно, мои сладкие, — получив удовлетворивший их ответ, дети снова убегают обратно.

Главное — счастье

Через пару минут Дима потерял интерес к лошадке: отыскал в квартире надувной светящийся цветными огоньками на палочке шарик, прибежал на кухню — хвастаться. Шарик этот больше мальчика, но он с детским азартом поднимает его над собой за конец палочки и не упускает возможности стукнуть шаром по всему, до чего дотянется, в том числе и по головам взрослых. Смеётся.

— Иди-иди, — Анна смеётся сыну в ответ и направляет его в сторону комнаты. — Всех детей Владимир очень любит и ждал. Да он вообще замечательный и как папа, и как человек, и как мужчина. Порядочный. Его хватает на всех. Я его не осуждала никогда. Что случилось, то случилось.

По какой статье был осуждён муж Анна не рассказывает. Владимир освободился, когда Насте было семь лет. Устроился на работу, купил сначала небольшую квартиру, а когда в семье появились младшие дети — приобрёл четырёхкомнатную.

— Мы Славу очень ждали, это наш второй, родился в 2015–м, сразу после освобождения мужа. До этого у меня была неудачная беременность — малыш умер ещё до рождения. Я долго не могла забеременеть. А затем [родилась] и Даша в 2017–м, Дима — в 2021 году.

Казалось, жизнь семьи налаживалась — краски в неё привносят подрастающие здоровые дети, есть и квартира, и достаток, с родителями Анна помирилась. Но отношения между ней и Владимиром постепенно стали ухудшаться.

— Мы разошлись. Недопонимание [было] и с моей стороны, и с его… Потом сошлись, но уже без штампа. Так и живём. Всяко бывало: и хорошо, и плохо, — Анна то ли саркастически, то ли истерически смеётся. — Я не хочу об этом [рассказывать]… Сейчас мы счастливы. А чего грустить-то?!
— Мам, а Дима шарик сломал! — жалуется из комнаты на брата Слава. — А что вы там делаете? Разговариваете?
— Да, да, разговариваем. Наладим. Играйте, — негромко отвечает сыну Анна, потом долго молчит. — Знаете, я Насте разрешу выйти замуж хоть в 18 лет. Главное, чтобы она была счастлива. Я ей так и говорю: «Главное, чтобы ты была счастлива».

Сама пережив кризис, Анна прекрасно понимает, как сложно женщине остаться без поддержки:

— Свято место пусто не бывает, как говорится… Здесь [в кризисной квартире] после меня жила девушка, которая ожидала ребёнка. Я ей помогала. У неё очень сложная ситуация была: обманули «чёрные» риелторы, она лишилась квартиры в Екатеринбурге. Переехала сюда. Я ей вещи отдала, что было, тем и помогла. И сейчас собираю от младшего, что осталось. Передам в организацию, — Анна неподвижно смотрит в комнату, где играют её дети. Смотрит устало, так же устало улыбается.

Через пару минут Анна оденет Славу, Дашу в цветные тёплые комбинезоны, посадит Диму в такую же цветную коляску и пойдёт по серым улицам Ревды в свой дом, а кризисная квартира через пару дней примет новых временных жильцов.

Больше 20 лет некоммерческая организация «Семья детям» поддерживает сирот и семьи, в которых есть риск отказа от ребёнка. За это время проект «Дом для мамы» уже помог 290 семьям: их приютили в кризисной квартире, помогли с питанием, медикаментами и одеждой, а специалисты организации оказали психологическую и юридическую поддержку.

Пожалуйста, поддержите и вы мам и детей, чтобы у них были не только временное безопасное жильё, но и всё необходимое — от памперсов до продуктов. Спасибо!