— В абстракции не надо напрягаться, это — расслабление, — говорит Павел, смотря на свои картины. — Абстракция — это когда ты видишь цвета и их сочетания. Мне картина может присниться ночью, а бывает, придумаю идею в магазине, но чаще я рисую без задумки.

Павел — бывший строитель. Отсюда — знание материалов, умение работать с разными фактурами и свой уникальный взгляд на искусство.

— Я пробую рисовать на всём: хостах, дорожном знаке, стенах, ДВП [древесноволокнистая плита — прим. авт]. Сам дорабатывал технологию и способы нанесения красок. Столько картин испортил!

У Павла есть свой уникальный рецепт красок: он смешивает клей ПВА, воду, акрил и какие-то секретные капли. Потом художник наливает этот состав на холст, наклоняет его в разные стороны, чтобы краска растекалась и формирует рисунок всем, что есть под рукой: феном, кистями, тряпкой, ножиком, ложкой или отвёрткой. Недавно он начал создавать объёмные картины из ткани: смоченную в специальном растворе органзу складками укладывает на холст и, будто играя на музыкальном инструменте, вытягивает её в разные стороны.

За два года своего творчества Паша Яркий нарисовал несколько десятков картин и продал большую их часть в разные города России, а также Мексику, Германию, Белоруссию, Египет.

— Когда покупают картины — это прикольно. Чувствую, что поделился своим взглядом. Я просто предоставляю людям возможность побывать в моём мире, и каждому по-разному заходит. Картина — это твоя энергия, и если она с человеком совпадёт, то всё — он влюблён.

Павел никогда раньше не касался искусства, не учился рисовать, а его родители были музыкантами. Он и его семья всё ещё удивляются, почему в 2019 году в нём открылся талант к творчеству.

Точка взрыва

Мы садимся за большой стол, покрытый клеёнкой с разводами от красок. Павел берёт синий акрил и медленно выводит круги на холсте.

— Как я начал рисовать? До 2019 года я делал мелкие ремонты, часто занимался декоративной штукатуркой и лофт-бетоном. И мне просто надоело делать одно и то же, поэтому я начал экспериментировать, добавлять цвета и сделал у себя дома во всю стену небо с облаками. Потом нашёл в интернете несколько мастер-классов по созданию картин в технике флюид-арт [рисование жидким акрилом — прим. авт.] и стал своё что-то рисовать в перерывах от работы.

Павел откладывает свою кисть. Я делаю несколько мазков золотой краской рядом с синими кругами.

— Может, чёрного добавить к золотому? — предлагает художник.

Окунаю кисть в чёрную краску, веду плавную линию. Павел просит немного отдохнуть от долгого разговора. Он всё ещё восстанавливается после инсульта и инфаркта, которые произошли семь лет назад. Боль иногда возвращается, но ненадолго. Мужчина спокойно пережидает эти моменты, пьёт воду, молчит.

Отёк мозга случился в августе 2015 года. Павел прибирался дома и вдруг резко потерял сознание. Очнулся уже в больнице: тело не двигалось, говорить не мог. Врачи долго не могли определить диагноз, в то время как Павел находился «между-между», как называла его состояние мама.

— Я был как овощ месяц. Мама приводила мне в палату батюшку, он исповедовал меня. Я уже был готов, что не выживу. Мне сложно говорить про это, — Павел переводит дух. — Когда каждый день в одеялах выносят, ты лежишь и думаешь: «Когда же тебя унесут?». Просыпаешься — ещё не унесли. Тогда я и начал ценить жизнь. Уже в больнице решил: всё, завязал.

Он не особо верил, что выживет, но организм оказался сильнее, и через месяц мужчину выписали. Реабилитация шла около двух лет, а вместе с ней началась и другая жизнь — без наркотиков и алкоголя.

— Я помню всё, — продолжает Павел. — В первый раз принял в 1995 году, с 97–го стал периодически употреблять. Потом — капец. Миксы какие-то были. Это было очень тяжело. Я сам просил маму положить меня на лечение, но оно не помогало: месяц–два держался, а потом обратно. Организм просто не выдержал этой нагрузки, и в 35 лет вдруг бабахнуло: сразу и инфаркт, и инсульт. После больницы я был еле живой, но понял, что хочу жить.

Художник берёт паузу, переводит дух, садится на небольшой диванчик в углу мастерской. На стене над ним висит большая картина под названием «Сингулярность». В её центре встречается множество ярких красок, которые волнами расплываются по хосту. Сингулярность, по мнению философов, — это единственность чего-либо; по мнению математиков — точка бесконечности, по мнению космологов — начальный момент Большого взрыва. Павлу ближе всего последнее определение. «Сингулярность — это точка взрыва», — говорит он.

«Паша, всё будет хорошо»

В 2017 году Павел больше не мог лежать дома, но и ни на одну работу его не брали. Перенесённые заболевания давали о себе знать постоянно: сильные боли, раз в неделю были приступы эпилепсии, левая рука почти не работала, и ходил он с трудом.

Однажды Павел приехал в центр Екатеринбурга, чтобы купить подарок маме на день рождения. Это была пятница. Он проходил мимо администрации города и вспомнил о приёме Евгения Ройзмана, который в то время был мэром. Впервые решил зайти, подумав, что глава города поможет найти подработку, но всё оказалось иначе.

— Давай сначала разберёмся со здоровьем? — предложил Евгений Ройзман.

Мужчине быстро нашли хорошего невролога, выписали препараты для восстановления, помогли финансово и оплачивали лечение в течение полутора лет.

— Я такого не ожидал, — улыбается Павел. — Я шёл туда на безнадёге, думал только о работе, а не о лечении! Так открыто ко мне отнеслись, а я думал, что не может быть такого. И ещё запомнил на всю жизнь, как Евгений Вадимович мне жал руку и говорил: «Паша, всё будет хорошо». У меня тогда всё перевернулось.

В тот же год Павел бросил последнюю вредную привычку — курение, стал ездить на велосипеде. Восстановившись благодаря лечению, он нашёл подработку — делал мелкий ремонт в квартирах. А потом начал писать картины. Свою первую творческую работу назвал «Борьба» и подарил её Евгению Ройзману в знак благодарности.

На противоположном конце мастерской Павла висит картина «Последний угол». В её левом верхнем самом тёмном углу — паутина, остальная часть полотна залита яркими красками.

— Паутину «ставят» наркоманы. Но я из этого угла вылез, дальше у меня началась яркая жизнь. И стал я Пашей Ярким. Это мой псевдоним, художники в городе меня так и называют.

Моменты счастья

Подаренную Павлом картину Евгений Ройзман выложил на своей странице в соцсети, и у начинающего художника появились заказчики. А на следующий год Паша Яркий собрал свои 20 работ и организовал первую выставку.

— Меня захлеснула эта волна! Я стал постоянно рисовать. Творчество раскрыло мне, что, оказывается, человек свободен во всем. Свобода от другого мнения, от любых зависимостей. И самое главное — я начал жить другой жизнью. Вернее я вообще начал жить. Кому как, а мне, видимо, надо было через всё это пройти, окунуться в эту чачу, болото, потому что по-другому не понимал. А теперь мне шанс выпал: смотри, без всяких наркотиков, всё другое — и жизнь хороша, и жить легко! Я научился ловить кайф от жизни. Встаю с утра, солнышко светит, и мне так классно.

У Паши Яркого есть ещё одна большая картина под названием «82 момента счастья». На полотне, покрытом текстурной пастой, вырезаны дырочки и в каждой нарисована маленькая звёздочка. Художник даже придумал к этой картине легенду: человек, который найдёт 82 звезды, точно будет счастлив.

В Фонд Ройзмана обращаются за помощью люди, оказавшиеся в самых сложных жизненных ситуациях, в моменты, когда больше не от кого ждать поддержки. Мы стараемся обеспечить нуждающихся тем, что им остро необходимо: психологическая поддержка, лечение, реабилитация, юридическая консультация и многое другое. Только благодаря вашей поддержке Фонд Ройзмана продолжит оказывать эту помощь. Пожалуйста, оформите пожертвование на любую сумму, чтобы мы продолжали подавать руку помощи там, где её особенно ждут.