Охота на лис

На третьем этаже Первого екатеринбургского хосписа очень тихо. В коридорах никого. Через приоткрытые двери палат видно подопечных отделения, лежащих на своих кроватях. Захожу в одну из таких палат.

— Вы тут самого целого выбрали, — шутливо приветствует меня мужчина на койке в центре комнаты и кивает на своего соседа слева — Виктора Алексеевича.

Третий постоялец лежит у окна — очень худой дедушка с бледной кожей. Он всё время молчит, но когда приходит санитарка или врач, тихо жалуется ей на боли.

Виктор Алексеевич действительно выглядит бодро и крепко. Он единственный в комнате, кто не лежит, а сидит на краю койки. Когда я подходила к их палате, Виктор Алексеевич, наклонившись к соседу, оживлённо рассказывал какую-то историю из молодости своего отца и посмеивался.

— Вы ещё спросите, сколько ему лет! — вновь подаёт голос мужчина с центральной кровати.
— Мне восемьдесят семь, — улыбается Виктор Алексеевич.
— А выглядите вы намного моложе! — удивляюсь я. — В чём ваш секрет? Спорт?
— Да, я любил бег, наматывал километры в молодости. Даже был капитаном сборной Советского Союза по охоте на лис, или, по-другому, спортивной радиопеленгации. Лиса — это радиопередатчик, спрятанный где-то в лесу, который должна найти команда. Мы тогда побеждали даже в международных соревнованиях.

Сейчас Виктор Алексеевич уже не наматывает километры. До болезни он ещё был активным, ездил в сад, водил старый жигуль. Теперь же, если есть силы, иногда может прогуляться во дворе хосписа. Но не сегодня: «самочувствие по-среднему» — да и на улице прохладно и сыро.

Машина, которая танцевала вальс

— Я теперь плоховато слышу и говорю как-то неразборчиво, — абсолютно чётко произносит Виктор Алексеевич. — А ведь раньше был начальником и учителем.

Почти всю свою жизнь — 53 года — он проработал в Научно-производственном объединении автоматики в Екатеринбурге. Начинал лаборантом и дошёл до начальника лаборатории по конструированию пультов управления ракетного оружия для подводных лодок — сокращённо ПУРО. Уйму времени провёл в командировках по стране, особенно часто бывая в Северодвинске (Архангельская область).

— Я много-много ходил по Белому морю на атомных подводных лодках, — увлечённо рассказывает Виктор Алексеевич. — Поскольку я разрабатывал военное оружие, то и сам стрелял: делал пробные пуски ракет по Камчатке. Из-за доступа к закрытой информации у меня была высшая форма секретности номер один, но сейчас про наши достижения уже книжки написаны, поэтому рассказывать можно.

Виктор Алексеевич не всегда хотел разрабатывать ракетное оружие. Он собирался поступать в сельскохозяйственный техникум — любовь к земле ему привила мама. Но родственники посоветовали получить более «серьёзную» профессию.

К огородничеству Виктор Алексеевич всё же вернулся, когда появился свой сад. Там, кроме обычных овощей и ягод, ему особенно нравилось выращивать лекарственные растения, в его саду даже была плантация женьшеня.

Выйдя на пенсию мужчина ещё долго продолжал работать, а также вести для школьников инженерный кружок.

— Ой, это же целая история! Мы сделали с ребятами первый в Свердловске автомобиль на электрическом двигателе. Он был собран из рам двух велосипедов. А последним нашим шедевром, с которым мы прославились на всю Россию, была машина под названием «Три». Она выглядела как летающая тарелка: круглая, блестящая, полтора метра в диаметре, а сверху — сфера из стекла. Это была удивительная машина: танцевала вальс, ездила в разные стороны и парковалась где угодно.

В 2005 году Виктор Алексеевич и его ребята представляли их электрокар на выставке в Нижнем Тагиле и попали со своим изобретением в новости многих телеканалов.

— Это был фурор. Зал громадный, пару тысяч человек, все аплодировали. Я кружился в этой машине, потом вышел на сцену, что-то говорил, — внезапно Виктор Алексеевич замолкает, на глаза набегают слёзы. Он немного молчит, собирается с силами и продолжает.
— У меня в детстве была подруга, моя первая любовь, с которой я потерял связь на пятьдесят лет. Она увидела эту машину и меня по телевизору, и, не зная адреса, написала письмо с пометкой: «Уральскому умельцу в село Кашино, Сысертский район, Свердловская область». И это письмо меня нашло, — на его глазах снова поблёскивают слёзы.

Они стали переписываться, виделись несколько раз, когда Виктор Алексеевич приезжал в командировку в Красноярск. Его жена умерла несколько лет назад, но теперь вернулась любовь детства.

— У неё со здоровьем тоже трудно. Но я каждый день ей звоню. Каждый день.

Сумочка через плечо

Когда Виктор Алексеевич вспоминает былые времена, в его карих глазах вспыхивают искорки, он улыбается, активно жестикулирует. Но когда разговор доходит до болезни, огоньки исчезают, а взгляд становится робким и испуганным, как у ребёнка. Виктор Алексеевич забывает слова и детали, кажется, ему совсем не интересен его диагноз.

— У меня что ли механическая желтуха [желтушный синдром, связанный с непроходимостью желчевыводящих протоков — прим. авт.]. Не лечится уже. Это общая слабость, желтизна тела, и в целом состояние такое посредственное: вроде чувствую себя более-менее, но в то же время голова побаливает, и всё тело какое-то… — он делает паузу, ищет слова.
— Не своё, чужое, да? — подсказывает медсестра, пришедшая, чтобы поставить капельницы подопечным.

Виктор Алексеевич кивает и укладывает голову на подушку. Он начал чувствовать себя плохо этой весной; пока ходил по врачам, состояние становилось всё хуже. А потом раз — и пожелтел, даже глазные яблоки приобрели этот оттенок. Желтуха развивается у Виктора Алексеевича ещё и на фоне онкологического заболевания.

— Мне хотели делать химиотерапию, но было уже поздно. Желчь отходит, отравляет всё в организме, поэтому решили провести операцию шестого мая. Тогда мне и включили эту штуку, — мужчина аккуратно кладёт свою руку на правый бок. — Этот провод идёт внутрь к желчным протокам.

Из-под футболки видна тонкая прозрачная трубка с тёмно-жёлтой жидкостью, которая попадет в специальную ёмкость в небольшой чёрной сумочке. Когда Виктор Алексеевич меня встречал, сидя на своей кровати, сумочка висела у него через плечо. Сейчас, когда он лежит, она находится рядом на кровати.

— Здесь мне лучше, чем дома. Там только один сын, он на работе постоянно, а в этом месте и компания интересная, и уход хороший. Мы общаемся потихоньку, телевизор смотрим, комментируем. У всех тут свои заботы, радости, воспоминания, мы иногда ими обмениваемся. Ещё ко мне приходит сынишка, внучки.

В палату вновь заходит медработница и расспрашивает подопечных о самочувствии. У Виктора Алексеевича она проверяет повязку, договаривается заменить её на новую вечером, напоминает про лекарства.

— Хотелось бы мне ещё в своём саду поработать, да, по-моему, это уже несбыточная мечта. Я понимаю, что это безысходная ситуация. Но она безысходная у всех в конце концов. Поэтому будем жить, как мы договорились с соседями по палате, — сколько сможем, — Виктор Алексеевич по-доброму смотрит на меня, немного улыбается и переводит взгляд наверх.

Первый екатеринбургский хоспис — это место, где людям с неизлечимыми заболеваниями бесплатно предоставляют правильный медицинский уход, спокойствие, психологическую поддержку. Для них проводят культурные мероприятия, концерты и мастер-классы. Такая качественная помощь необходима каждому человеку, столкнувшемуся с тяжёлым диагнозом. Хоспис безвозмездно заботится о десятках подопечных только благодаря поддержке неравнодушных людей. Пожалуйста, оформите небольшое регулярное пожертвование в их пользу. Спасибо!