
Дата: 31.01.2025
Фотограф: Аня Матвеева
Помочь Фонду
Наташа может всё
Судьба снова и снова задаёт Наташе вопрос: «Справишься ли ты на этот раз? Выживешь ли?». И каждый раз, когда Наташа отвечает «Да», забирает у неё самое дорогое.
Помочь ФондуНаташа выходит на крыльцо смущаясь. Невысокого роста, в зелёном бархатном платье, в одном плохоньком кроссовке, с короткими волосами, выкрашенными в пепельный, она кажется очень красивой. Красивой, несмотря на морщины, усеявшие её лицо с выражением по-детски растерянным. Прислонившись к стене цыганского дворца, в котором расположился приют для бездомных, расслабляет руки, сжимавшие костыли, и сбивчиво начинает рассказывать свою историю.
Папа, который забрал голос
Однажды, когда мама кормила маленькую Наташу грудью, папа девять раз ударил женщину ножом. Наташа до сих пор не знает, почему. С тех пор её отец не жил с ними. И после этого до позднего детства Наташа не говорила – не могла.Позже врачи обозначили группу инвалидности девочки, присвоили ей статус пожизненной и сделали операцию на связках, чтобы вернуть Наташе способность говорить. Наташа научилась — неестественно высоко, сдавленным голосом, не выговаривая некоторые слоги. Так она говорит и сейчас.

Читать и писать Наташа не научилась. В школу её не взяли из-за инвалидности — коррекционных классов в родном посёлке не было. Мама читала девочке сказки вслух, учила её считать. Когда Наташа пробовала заниматься по книгам или просто читать сама, у неё начиналась головная боль, шла из носа кровь, случались обмороки — так проявлялись последствия психологической травмы, которую она получила во время нападения отца.
В огне
О маленькой Наташе заботились мама и старший брат Миша. Когда ей исполнилось 13 лет, он ушёл в армию. А Наташа пережила свой первый пожар и осталась седой на всю жизнь — дом, где жила девочка с мамой, сгорел. Из армии брат вернулся в квартиру, которую маме дали по распределению. «Миша, мой брат, женился, сын у них родился. Я пылинки с племянника сдувала, возилась с ним. Только сгорел у меня брат насмерть. И квартира мамина сгорела вместе с братом. Там и соседи умерли. А немного погодя в детском доме убили племянника. Парню было 14 лет. Такой парень был. Копия отца. Красивый. Сейчас бы с ним была, но его нету — моего племянника. Осталась я одна». Голос Наташи становится глуше, она вытирает слёзы сжатыми в кулак руками.
Прописка есть, а дома нет

Наташа выросла. Мама купила ей настоящий дом — избушку в селе за пять тысяч рублей. Она прожила там недолго – случился третий пожар. В тот день Наташи не было дома. Наташа, захлебываясь словами, сдавленно вытаскивает из себя: «Я упала в обморок, когда узнала. Очнулась в больнице и с ужасом подумала: “Я бомжиха теперь. Была не бомжиха, стала бомжиха". Прописка есть, паспорт есть, а дома больше нет».
Почти одновременно с домом у Наташи появился жених из Екатеринбурга — Юра. Вместе они прожили восемь лет. Когда наташина избушка сгорела, они перебрались к нему, в город. Сёстры Юры, «одинаковые обе две», выгнали их из дома. Они сняли пристрой в маленьком городе в Свердловской области, но хозяин выставил их с женихом на улицу.
«Приехали обратно в Екатеринбург, жили в палатке в лесу. Он у меня чахнет, чахнет… Я ему скорую вызывала. Отвезли его в тубдиспансер, там и узнали — туберкулёз. Я его не бросала, думала — вылечу. Все деньги отдавала. Но он умер у меня». Так Наташа потеряла ещё одного любимого человека.
По пути домой

Одним вечером, ещё до смерти Юры, Наташа ехала на такси в посёлок и попала в аварию. Из-за травм на обеих ногах началась гангрена. Она развилась быстро: правую ногу пришлось ампутировать до середины голени, на левой ноге — удалить все пальцы.
После нескольких операций врач предложил Наташе протез и рекомендовал учиться ходить осторожно: «Наталья Викторовна, смотрите — тут ступенька, тут порожек, возьмите палочку». Но Наташе не нужна была палочка, и не хотела она быть осторожной: сейчас она радостно смеётся над тревогой доктора, над тем, что справилась. Впервые встав на протез, она быстро пошла вперёд — так, что «только пятки сверкали».

Сейчас Наташа ходит не без труда, но много гуляет в окрестностях приюта: «Я шевелюсь — я бегаю! Зимой тихо хожу, а вот летом меня не догнать. С протезом было хорошо. Когда второй сломался, сразу жизнь вот эта пошла. Колесом...».
Мама молчит

После смерти Юры Наташа уехала к маме в съёмную квартиру. Мама заболела раком горла. Перестала есть, пила только воду.
Наташина мама умерла, когда женщина уехала за новым протезом. Мама убедила её поехать – Наташа не хотела оставлять её одну. Возвращаясь домой, она почувствовала тревогу:
«Едем обратно, и не могу я, мне так плохо — сердце болит, душа стонет. Заходим, я отбрасываю сноху, залетаю в квартиру — хотя уже на костылях была — и говорю: “Мам! Мы комиссию прошли!”. Дома такая гробовая...тишина. И мамы у меня нет. Нет у неё языка, она его откусила и лежит. Вся в крови. Что со мной было на похоронах… Я не помню. Единственное помню, что в могилу залезла с ней. И легла».
Снохе золовка-инвалид была не нужна, Наташа осталась совсем одна. Без дома, без брата, без Юры и мамы, она, не умеющая читать и писать, могла ориентироваться только с помощью других людей.
Чужие
Наташа уехала в Екатеринбург. На рынке она познакомилась с парнем, который обещал ей помощь и привёл к людям, которые зарабатывают на бездомных – отправляют их собирать милостыню и потом отнимают эти деньги. Мошенники кормили её, давали кров, покупали одежду и даже золотые украшения. Она прожила с ними восемь лет. Всё это время они заставляли её просить милостыню. Паспорт они надёжно спрятали. 
Наташа не хочет рассказывать об этом — она прижимает маленькие руки к груди и почти плача выдыхает:«Страшно!». С силой обхватывает рёбра обеими руками, будто защищаясь, и продолжает:
«Не могла я врать, что для себя собираю. Не могла! – Виновато говорит женщина. – Одна женщина мне помогла убежать от них. Паспорт там оставила, карточку, телефон. И до сих пор вот я хожу и боюсь, что они приедут и заберут меня – так было всегда, когда я сбегала».
Та же женщина нашла визитку религиозной организации и отвела туда Наташу. В квартире, где вместе жили члены этого сообщества, Наташе быстро нашли занятие.
«Секта — не секта, не знаю, Библию они всё читали. Я и пол у них мыла, и на коленях ползала — без ноги — и еду готовила на братьев, и стирала я. Спала по три часа, чтобы успеть».
Тяжёлая работа и давление со стороны «самого главного» в общине вынудили Наташу бежать. Она забрала паспорт, восстановленный перед этим «братьями», добралась до церковной лавки поздним вечером, рассказала свою историю и взмолилась о помощи.
В поисках дома

О Наташе позаботились священник и его помощник — дали одежду, жильё на первое время. Они связались с Ольгой Юрьевной Бахтиной — руководителем и единственным сотрудником социального приюта «Дари добро». Она согласилась принять Наташу в большой дом.
В приюте Наташа помогает на кухне, стирает и развешивает бельё, шутит с Ольгой Юрьевной и часто благодарит её за кров, еду и доверие. Доверие — то, что помогает Наташе помнить, что она хочет жить. Что она может всё сама. Бежать, например, на костылях на второй этаж, где ей разрешила жить Ольга Юрьевна, поверив, что Наташа может. Или подкрашивать глаза и губы, выбирать новую краску для волос, скрывая седину, забравшую её настоящий цвет ещё в 13 лет, наряжаться в бархатное платье, подаренное церковью.

Скоро Наташа вместе с Ольгой Юрьевной поедут на врачебную комиссию, чтобы наконец получить новый протез. Сейчас Наташа много гуляет неподалёку от приюта и мечтает. Мечтает о новом большом доме для Ольги Юрьевны и для всех, с кем живёт сейчас рядом. И мечтает о будущем — ведь невозможно в 42 года смириться с тем, что будущего больше нет. Даже если ты потерял всё.
Приют «Дари добро» даёт кров и еду бездомным, а вместе с этим — надежду и помощь тем, кому больше не на что надеяться. Сейчас в приюте живёт около пятидесяти человек. Чтобы они могли продолжать жить и получать уход, каждый месяц нужно тратить большие суммы: следить за канализацией, оплачивать аренду, закупать еду для полсотни подопечных, лекарства и средства ухода для лежачих. Пожалуйста, подпишитесь на небольшое пожертвование «Дари добро», чтобы каждый подопечный приюта мог почувствовать себя человеком и помнить о том, что будущее есть.