На просторной кухне стоит с десяток небольших обеденных столов. Пахнет, кажется, гороховым супом.

— У нас здесь с часу до двух обед, — говорит мужчина, сидящий в инвалидном кресле.

Сергею 52 года, но, худощавый и ссутулившийся, он выглядит значительно старше.

— В 2017 году это произошло. Девятого числа, девятого месяца. На машине на работу поехал, попал в аварию. Очнулся — ног не чувствую. Мне помогли тогда, вызвали скорую, так я в больницу сначала попал, потом ещё в одну, а там в приют, но не в этот, а в плохой...

Кувырок

Рассказ о своей жизни Сергей уместил всего в несколько предложений, буквально отрапортовал по схеме «родился — работал — авария». Тему личной жизни мужчина как будто нарочно обходит стороной. Отводит глаза, когда говорит о прошлом. Нервно перебирает пальцами. На наводящие вопросы отвечает коротко и односложно.

Сергей родился в Крыму. Позже с отцом уехал в Архангельскую область, к родственникам. Потом встретил товарища, который предложил ему поехать на Урал, просто так, посмотреть. Месяц-два, и Сергей остался здесь жить.

Большую часть времени он находился у друзей или в общежитии — своего жилья у него никогда не было. С женой тоже не сложилось: прожили несколько лет вместе и развелись, детей не было. Работать, говорит, всегда работал. Себя обеспечивал.

Вот и в тот день, четыре года назад, поехал на недавно купленной «девятке» в поле, заготавливать сено.

— Погода была плохая тогда. Я еду, а телефон с документами на панель прибора положил. Вот они и упали. Я наклонился поднять, в итоге руль потянул и с дороги полетел. Долго машина кувыркалась. Когда очнулся, понял, что ног не чувствую, спина болит, руки не слушаются.

Скорую тогда вызвали местные жители, которые проезжали мимо. Сергея госпитализировали в больницу Каменска-Уральского. Спустя некоторое время перевели в другую, в реабилитационное отделение, потом в ещё одну, и ещё-ещё-ещё. После ДТП 48–летний мужчина утратил способность передвигаться, даже сидеть и ложку держать самостоятельно не мог.

 — Я до этого у друга был прописан. Но взять они меня к себе не смогли. Его жена меня через суд выписала из квартиры. Да и у них самих дочка-инвалид, куда меня-то ещё?

Всё это Сергей рассказывает совершенно спокойным тоном. Как будто пересказывает недавно прочитанную книгу, как будто не его некому было забрать из больницы. Ещё вчера — бодрый молодой мужчина, а сегодня — прикованный к постели, нуждающийся в уходе человек.

Дом смерти

В итоге из больницы Сергея забрала соцпомощь и увезла в приют в селе Позариха. «Дом смерти» — именно так называли его местные между собой. По рассказам Сергея, негласное название соответствовало обстановке. За лежачими больными там никто не ухаживал: отсутствовали самые простые средства личной гигиены, возможность принимать душ. Не было медикаментов. Люди с ограниченными возможностями были предоставлены сами себе. Толком даже не кормили, вспоминает Сергей.

Такие условия не могли не сказаться на здоровье и так слабого человека. Спустя несколько месяцев пребывания в приюте мужчину снова увозит «скорая», на этот раз с высокой температурой, пролежнями и язвами, разъедавшими ткани до кости. 

Врачи спасли Сергея: залечили язвы и пролежни, нормализовали температуру. Но снова вечно лежать в больнице нельзя, а в старый приют если и возвращаться, то «с концами». Сергея направили в другой приют, в Каменске-Уральском, и только тогда он наконец получил нужный ему уход. Его буквально выходила директор приюта вместе с санитаркой: Сергей начал регулярно получать средства гигиены, поддержку и нужное лечение.

Но жизнь снова назначила «день X»: приют закрылся. И тогда ему пришлось на пенсию по инвалидности — 13 тысяч — снимать комнату в общежитии и одновременно копить на коляску. Приходилось недоедать, почти отказаться от лекарств. Просто ждать.

«У каждого своя судьба»

Про приют «Дари Добро» в Екатеринбурге Сергею рассказал друг. Вот только в нашей реальности инвалиду сложно не только переехать из одного города в другой, но и элементарно добраться до больницы, чтобы пройти флюорографию.

— Я соцслужбу попросил, а они приехали, дали мне какие-то бумаги подписать и уехали. Больше не приходили. Помогла женщина, которая санитаркой в Каменске в приюте работала. Она меня в больницу свозила, а потом и в Екатеринбург со мной приехала.

Так Сергей в августе 2021 года оказался в частном приюте «Дари Добро», в котором находится и по сей день. В большом доме с высокими потолками на двух этажах располагаются четыре десятка кроватей. Ольга Бахтина, директор приюта, говорит, что сейчас здесь живут 42 человека. В основном, конечно, люди старшего возраста, но есть и молодые, например, освободившиеся из мест лишения свободы. Кого-то выгнали родственники, лишив последнего жилья, кто-то попал в беду, как Сергей, а кто-то всю жизнь провёл на улице и пришёл сюда уже в буквальном смысле доживать.

Со стороны, бабушки и дедушки, которые живут в приюте, и вправду, как маленькие дети: каждый сидит на своей кровати, что-то в руках перебирает или аккуратно на тумбочке вещи раскладывает. А как зайдёт в дом новый человек, смотрят на него с неподдельным любопытством. Только в глазах тоска.

Сергей говорит, мол, здесь у каждого своя судьба. Все живут сами по себе. Получается нерадужная перспектива. Неужели для молодого мужчины приют для бездомных — конечная точка?

— Сергей Владимирович, но вы же о чём-то мечтаете? 
— Меня родственники летом обещали домой в Крым забрать насовсем. Там сёстры троюродные остались. Только, как поеду, не знаю. На самолёте мне нельзя летать. А на поезде сложно. Наверное, на машине надо.

В разговоре про Крым Сергей оживился. Говорит, что теперь каждый день думает о поездке: планирует дорогу, смотрит погоду в интернете, интересуется местным телевидением. Надо привыкать. До лета ведь осталось совсем недолго.

У Сергея есть ещё двоюродная сестра в Архангельской области и брат в «Ленинграде». Связь они поддерживают: на Новый год прислали посылку, звонят периодически. Вот только у всех своя жизнь, дети, уже даже внуки.

Вопрос о родственниках очень болезненный. У многих, кто живёт в приюте, есть близкие люди, которые нередко даже хотят навестить постояльцев. Но ничем хорошим это почти никогда не заканчивается.

— Я не разрешаю приходить. Они пообещают им, что заберут скоро, а в итоге ничего. А те ждут. Истерики потом устраивают. Зачем душу травить? — говорит Ольга, директор приюта.

Надежда

При благоприятном раскладе человек, оказавшись в тяжёлой жизненной ситуации, не имея собственного жилья и возможности полноценно работать, попадает в приют подобно этому, «Дари Добро». Тёплый дом, уход, регулярное питание, досуг и даже Новый год с настоящими подарками. Но проблема в том, что нуждающихся людей в десятки раз больше, чем таких заведений. Люди, утратившие по каким-либо причинам возможность жить самостоятельно, просто оказываются на улице. В лучшем случае с копеечной пенсией или пособием. Но часто и этих денег у них нет. 

Сергей сам говорит: если бы не помощь совершенно незнакомых людей — Ольги Бахтиной, директора прошлого приюта, санитарки, — неизвестно, как бы для него всё закончилось. Даже инвалидное кресло пришлось покупать за свой счет, а с транспортировкой вообще непросто.

Сегодня Сергей на жизнь не жалуется. Отмечает, что о прошлом уже не переживает: что было, то было. Такая судьба у него. В приюте ему комфортно, но очень он мечтает уехать на родину, в Крым. Его же обещали забрать. Но как всё сложится на самом деле — сказать сложно.

Пока что он и ещё сорок человек проживают в приюте «Дари добро». Здесь помогают тем, кто лишился родственников, крова, документов, средств к существованию. Предоставляют дом, еду, средства гигиены, помогают восстановить документы и получить лекарства. Помогают людям вернуться в общество и продолжить жить достойно человеку. Но приюту самому нужна поддержка: «Дари добро» существует только на частные пожертвования. Только от вас зависит, сможет ли приют накормить своих подопечных, одеть и закупить нужные средства ухода. Пожалуйста, оформите регулярное пожертвование приюту «Дари добро» по форме ниже. Только на ваши деньги приют закупает продукты, вещи первой необходимости, медикаменты для стариков и людей с инвалидностью. Спасибо!