Алексей (имя изменено по просьбе героя) живёт в приюте для бездомных «Дари добро». Ему тридцать лет, но его квартиру отобрали чёрные риэлторы. У самого Алексея ВИЧ и гепатит, он потерял обоих родителей и уже отсидел два тюремных срока.

Несмотря на то, что Алексею есть что рассказать, каждое слово из него приходится вытягивать несколькими наводящими вопросами. На всё он отвечает с усмешкой и коротко: «Да», «Нет», «Ну, бывает», «Нормально», «Не знаю», «Не помню», как будто любая, даже самая простая тема вызывает у него неприятные ассоциации или воспоминания.

Ничего хорошего

Алексей живёт в приюте «Дари добро» с августа. Его кровать стоит в углу большой комнаты, над ней полка с несколькими православными иконами — они были здесь ещё до его появления. Постель Алексея заправлена, рядом нет ничего из личных вещей: ни книг, ни наушников, ни кружки или лампы. В этой же комнате стоит телевизор, который целый день смотрят соседи молодого человека. Ему самому это неинтересно.

В этом году Алексей потерял квартиру — хотел её разменять, но ему попались чёрные риэлторы, которые буквально с оружием отобрали у него дом. Раньше там жила мама Алексея, в 2012 году её не стало: ДТП, травма позвоночника, осложнения.

— За свою жизнь я теперь меньше переживаю: когда некому по тебе горевать, то и жизнь потерять не так страшно. Очень жалею до сих пор, что так мало с мамой общался, всегда казалось, что будет ещё время. Но уже поздно. Её было труднее хоронить, хотя обоих родителей одинаково сильно любил, — говоря это, Алексей делает длинные паузы между предложениями.

Его папа был судьёй и вёл уголовные дела. Молодой человек помнит, что отцу всегда приходилось много работать: по ночам он разбирал кипы дел, читал и заполнял бумаги. Умер он в 2008 году от сахарного диабета. Мама Алексея была преподавателем английского в школе. Оба родителя часто были заняты. Тем не менее молодой человек помнит их как любящих, внимательных и заботливых:

— Мне хватало внимания и заботы в детстве. Этого много было. Мне всегда давали возможность выбирать, мама и папа старались мне дать лучшее и воспитать лучшие качества. Они учили меня жить по справедливости, быть добрым к людям. Я и сейчас стараюсь жить так.

Его родители мечтали, что он получит высшее экономическое образование, но кроме колледжа он так нигде и не учился. В детстве он много занимался спортом, ходил на борьбу, ездил на соревнования — в основном по России. Однажды ему довелось побывать в Южной Корее — оттуда он привёз победное третье место. Тогда ему было десять лет — 1997 год. В 2004 он получил первый тюремный срок.

— Ничего хорошего тюрьма не даёт. Разве что свободу начинаешь больше ценить, стараешься не делать ничего, что может её снова отнять. Сейчас мне стыдно за то, что я совершил, и тогда было стыдно, но не тюрьма меня заставила об этом задуматься.

Когда молодого человека в пятнадцать лет посадили в Кировградскую детскую колонию за тяжкое преступление, спустя пару лет ему удалось выйти по УДО. После этого срока часть семьи отвернулась от него. Родители приняли сына и простили, но мамина сестра, которая жива до сих пор, разорвала связь с Алексеем, когда умерла его мама. Сейчас он совсем один и только иногда общается с родителями двух своих школьных друзей. Они тоже умерли несколько лет назад.

Юность

С друзьями Алексей проводил отрочество и юность в одном из спальных районов Екатеринбурга:

— Ничего мы не делали. Так, пьянки-гулянки в основном. Пошли по наклонной все в итоге, — вспоминает Алексей. Второй срок он получил за то, что вскрыл машину и что-то оттуда украл.

— Воруют не от хорошей жизни. Я жалею, что так произошло, но тогда это был способ заработка у многих. И я не стал исключением, — о тюрьме Алексей говорит сухо, он старается не вспоминать это время. Выйдя из тюрьмы, Алексей поселился у мамы. Тогда молодой человек много времени проводил в ночных клубах, там же он попробовал наркотики.

— Я старался делать так, чтобы мама не догадалась о том, что я делаю. Но любой хороший родитель сразу заметит, что с его ребёнком что-то не так. Мы никогда об этом не говорили, но я уверен: она всё понимала и делала вид, что не замечает. Я же старался не приходить домой под действием наркотиков. Мне было стыдно вести эту двойную игру, но остановиться было сложно: не хватало впечатлений в жизни, мы с друзьями черпали их в веществах. Сейчас мне это неинтересно, я не люблю даже говорить об этом.

В 2015 году Алексей узнал, что у него ВИЧ. Заразился он, скорее всего, через иглу. Сейчас он принимает антиретровирусную терапию:

— Мне мой ВИЧ-статус не мешает жить почти. Это лишний повод следить за своим здоровьем и вести нормальный образ жизни. В интимном плане теперь сложно. И сложно устроиться на работу.

На последней работе коллеги увидели препараты Алексея, и его уволили: начальство испугалось, что он может умереть на рабочем месте.

— Мне сейчас всё равно, где работать. Но хочется уже начать зарабатывать деньги и жить в своём доме. Хочется иметь семью, но я пока не представляю, как именно она должна выглядеть. Главное, чтобы было уважение, взаимопонимание, любовь. Семью легко создать, но сохранить её сложно. И дома пока нет у меня.

Не совершать ошибок

Сейчас идёт следствие: квартиру, которую у Алексея силой забрали чёрные риэлторы, можно вернуть, но это непросто. В подробности дела молодой человек не углубляется: пока идёт разбирательство, лучше этого не делать.

— Без дома быть страшно. Оказаться на улице не хочется никому. Мне в соцзащите рассказали про этот приют, и я тут же сюда переехал. Куда я бы пошёл, если бы не этот дом, я не представляю. Я нормально себя тут чувствую, но хочется уже иметь своё жильё. Вообще я мечтаю уехать жить в Индию: мне близок индуизм, я много читаю книг по эзотерике, увлекаюсь восточными мистиками.

Алексей носит крестик, но не причащается и не молится, когда в приют приходят волонтёры православной службы:

— Кришна и Христос учили людей одному и тому же, поэтому я не вижу смысла отрекаться от православной церкви и уходить с головой в индуизм. И снимать крестик я не хочу: мои родители были крещёнными, поэтому пусть он останется со мной. Но восточные практики позволяют отречься от земного.

— А как же преступления? Это ведь противоречит учениям христианства и индуизма.

— Да. Ну, бывает.

— Как вы чувствуете: получится не совершать больше преступления?

— Преступления не были моей целью. Их совершают не от хорошей жизни. Но от сумы и тюрьмы не зарекайся — поговорка есть такая. Я на своём опыте убедился в этом. Меня не терзают призраки прошлого. И о будущем я не думаю. Сейчас я стараюсь поступать правильно в настоящем: если ты сегодня не совершаешь ошибок, то тебе нечего стыдиться за «вчера» и незачем волноваться за «завтра».

Социальный приют «Дари добро» даёт крышу над головой тем, кто её потерял по разным причинам. У кого-то, как у Алексея, отняли дом, кого-то бросили родные, кто-то вернулся из тюрьмы и обнаружил, что его никто не ждёт. В приюте много пожилых людей, много тех, за кем нужно постоянно ухаживать — они не могут делать этого самостоятельно. Алексей — один из немногих молодых людей в приюте, и у него есть все шансы вернуться в собственный дом, жить обычной жизнью. Пожалуйста, подпишитесь на регулярное пожертвование для «Дари добро» в форме ниже. Это — единственное место в Екатеринбурге, куда может прийти человек с любой бедой и не замёрзнуть на улице.