Дмитрий говорит лихо, с матерком, без ужимок — всё, как есть. Детство провёл, кочуя из детдома в интернат, из интерната в детдом — все были, как один: неуютные, ветхие и безрадостные заведения провинциальных городков, со сварливыми воспитательницами и неухоженными, никому не нужными детьми. В одном из таких мест Дмитрию не глядя влепили диагноз «шизофрения» — в детомах воспитанникам нередко ставят неверные диагнозы, потому что ими зачастую никто не занимается и не учит элементарным навыкам. Спустя много лет психиатр, осмотревший Дмитрия, удивился и подтвердил, что шизофрении у него нет и не было — когда он успел полежать в ПНИ и остаться без крыши над головой.

Шрам

«Вы ко мне, наверное, да?», — на пороге особняка, где находится социальный приют «Дари Добро», появляется высокий болезненно худой мужчина.

Дмитрий — самый молодой подопечный, ему тридцать четыре года. Он ждал меня с самого утра. Встречает. Потом рывками заскакивает на ступени, поднимается на второй этаж, где сидит руководитель приюта Ольга Бахтина.

Я прошу Диму вспомнить, в скольких детдомах и интернатах он побывал за свою жизнь. Тот загибает пальцы, напряжённо вспоминает, медленно называет маленькие города и сёла.

«Да плохо там было, — отплёвывается. — Трудное было детство, не везёт мне в жизни. Из интернатов я постоянно сбегал, у меня это в крови было — побег. А сейчас мне куда бежать?

Видите шрам? — говорит, показывая разодранное ухо. — Воспитательница пошутить решила, ножницами меня… Крови было-о, — разводит руками. — Скорую вызывать пришлось. Я директору рассказал, её уволили».

«Куда бежать?»

В первый детский дом Дима попал в четыре года при живых родителях: оба пили, их лишили родительских прав. Маму с папой он помнит:

«Отец издевался. Когда приходили их с матерью собутыльники или к матери подружки — открывался подпол и всё, нас с братом сажали туда. Если приходили домой, а отец пьяный лежал и спал, мы сразу обратно на улицу, чтобы дома не появляться — он, когда пьяный, особенно злой. Да и мать пила, не просыхая.

Родители ко мне в детдом приезжали один раз. Лето было, мне восемь лет. Я стоял, опустив голову, не видел их. Стыдно было смотреть на таких родителей. Лучше без них, чем с такими. Они якобы хотели забрать нас. А им сказали, что они лишены родительских прав и забрать нас не могут. Больше не приезжали».

С младшим братом Дмитрия разделили, когда обоих в очередной раз перебрасывали из детдома в детдом. В прошлом году Дмитрий просил брата помочь ему с жильём, но тот коротко сказал, что у него своя семья и лишних мест нет.

«Посмотреть, как на воле живут»

В промежутке между детдомами Дмитрия должны были поставить в очередь на квартиру — ему, как сироте, полагается жильё от государства. Но не поставили. Никто этим не озаботился и ничего ему не сказал. В двадцать восемь лет Дима оказался в «доме престарелых» (скорее всего, он говорит о ПНИ, потому что рядом с ним вместо воспитателей уже были медсёстры), тогда же выяснилось, что у него нет шизофрении, но идти было некуда — сиди в четырёх обшарпанных стенах, жуй безвкусную еду, живи по расписанию. Однажды ему это надоело.

01/02

«Мне захотелось посмотреть, как люди на воле живут. В прошлом году я нашёл в интернете бывшего одноклассника, — рассказывает Дмитрий. — Стали общаться, и я попросил у него помощи, сказал: помоги мне выйти из интерната».

И одноклассник согласился — когда узнал, что Дима получает пенсию, а тот по наивности и неприспособленности к жизни за стенами казённых учреждений ему поверил. Так жили месяц в Полевском (небольшой город под Екатеринбургом — прим. ред.) — Дмитрий прописался у него в квартире (потом оказалось, что за эту квартиру есть долг в четыреста тысяч рублей) покупал продукты, помогал с ремонтом. Всё резко оборвалось, когда одноклассник в очередной раз напился, вернулся домой злющий, обвинил Дмитрия в интрижке с его женой и выгнал его на улицу: «Я тебе помог выйти из интерната, дальше — твои проблемы».

Так Дима оказался на улице. Мотался по знакомым и бывшим одноклассникам из детдома. Но долго так жить было нельзя, и социальная служба определила его в приют «Дари Добро».

Бороться

«Он поступил к нам под Новый год, тридцатого декабря, — рассказывает Ольга Бахтина. — Наивный, как маленький мальчик — пока у него была пенсия, друг взял его к себе, а как увидел, что деньги кончились — выгнал на улицу.

Сейчас главное — решить проблему с жильём. Сейчас соберём документы и будем думать. Прокуратура говорит, что он утерял право получить квартиру, потому что вовремя не встал в очередь, но этим должен был заниматься не он, а директор детдома, а тот просто ничего не стал делать». 

Ольга предполагает, что руководство интерната могло эту квартиру просто забрать себе.

Первым делом Дима выписался из квартиры одноклассника в Полевском, чтобы на него не повесили чужой долг. Получил временную прописку в приюте. Потом вместе с Ольгой, заручившись поддержкой юристов, начал собирать документы.

Квартира для него — это не просто крыша над головой, а возможность независимо жить. Выбирать, кто приходит в гости, какого цвета будут обои, как будет выглядеть шкаф и что будет в нём находиться. Всю жизнь за него решали другие: сначала поставили неверный диагноз, потом перебрасывали по детским домам, потом он и вовсе оказался на улице. Сейчас он в «Дари добро», и Ольга намерена за него бороться.

«Есть у меня мечта, — сухо говорит Дмитрий, — квартиру получить, больше ничего не надо. И к матери на кладбище съезить». 

Потом, подумав, он рассказывает, как будет обставлять жильё, если всё получится — в это он едва верит: привык, что его обманывают. Потом говорит, что, обзаведясь домом, сразу устроится на работу.

«Юристы говорят, всё получится, почему нет? Нужно побороться за это», — уверенно говорит Ольга.

На диване в приюте свернулся клубком пушистый рыжий кот. Дмитрий треплет его за ухом, приговаривает ласково. Он поворачивается ко мне боком, и я замечаю, что виски у него совершенно седые. 

В социальном приюте «Дари Добро» сейчас живёт 40 человек. У каждого своя история, но есть общее: все в определённый момент столкнулись с бедой, а рядом не оказалось никого, кто мог бы им помочь. У многих из них есть вопросы, которые нужно решить, и проблемы, которые ложатся на Ольгу. Некоторым необходима помощь юриста, как в случае с Дмитрием. Государство не поддерживает «Дари добро», приют существует только за счёт пожертвований. Пожалуйста, подпишитесь на небольшую сумму в пользу «Дари Добро» по этой ссылке, чтобы у тех, кто оказался на улице, появилась крыша над головой и человек, способный заступиться.